Разрушители - Страница 84

Когда двери библиотеки закрылись за ним, Нантрек громко и внятно выругался.

— Простите?.. — донеслось из дверей читального зала.

— О, мадам, я вас не заметил! Дико извиняюсь! Ночной смотритель уже пришел?

— Да, он где-то там. — Пожилая чародейка с тележкой, полной старых фолиантов, махнула рукой в глубь помещения. — Тоже решили поработать в тишине?

— В некотором роде. — Сна у Нантрека не было ни в одном глазу. Почему бы не почитать что-нибудь успокаивающее? — Не знал, что кто-то любит бывать здесь по ночам.

— О! Так ведь скоро появятся студенты, а работа предстоит большая. Приходится спешить. Мэтр Бигген пишет новую книгу и пригласил меня в соавторы, — пояснила чародейка. — Готовлю литературный обзор.

Раскланиваясь с чародейкой, председатель в который раз подивился способности Биггена перекладывать на других свою работу, наверное, это тоже какая-то разновидность Таланта.

Нынешний ночной смотритель библиотеки был из престарелых Стражей и по роду прежней службы испытывал к волшебникам некоторый пиетет. Нантреку удалось разжиться у него потертой меховой жилеткой и сменить мокрые сандалии на толстые шерстяные носки и тапочки. Жизнь налаживалась.

Председатель дошлепал до библиотеки и остановился перед полками с особой коллекцией — здесь хранились древние тексты, в которых хоть одним словом упоминались Разрушители. Почему бы и нет? Мысли о предателе постепенно уходили на второй план. Да, Нантрек отдал все полномочия следственной группе, но это не означало, что он сидел и ждал урожая. Именно он первый осознал важность происшедшего в архиве инквизиции (среди прочего там хранились сведения, собранные мэтром Ребенгеном о Тени Магистра) и даже успел связаться с мэтром Олефом (отбывшим в Дарсанию помогать все тому же Биггену). Он опередил следствие всего на полдня, но, прах побери, как же приятно было продемонстрировать свою проницательность! Настало время доверить эту гонку молодым и полностью сосредоточиться на возвращении Гэбриэла.

Нантрек ходил вдоль полок, не выбирая книгу, а скорее освежая в памяти давно прочитанное. Кто бы мог подумать, что возможность столкновения с Разрушителем станет актуальной уже на его веку? Последние сообщения Ребенгена звучали как ритуальная песнь, судя по всему, мальчик быстро прогрессировал. Вот он вернется в Арконат, и будет — что? Естественно, вульгарное представление о Разрушителях как об истребителях любой магии не соответствовало действительности. Порывшись в памяти, председатель не смог отыскать ни одного внятного описания работы Темного адепта. Множество авторов в подробностях разбирали метафизические тонкости проявления Разрушения, но в то, как все происходит на практике, никто не вникал. Маг подозревал, что находилось не много желающих следовать за Темными адептами туда, где применялась их Сила, а те, кому это было положено по службе, книг не писали.

— О! Тоже Разрушители? В последнее время просто всплеск интереса к ним.

В проходе стояла знакомая волшебница, уже без тележки.

— Я ухожу домой. Если будете что-либо читать, оставьте книги на столе дежурного. Или вас интересует что-то конкретное?

Нантрек вспомнил имя чародейки и то, что она была здесь старшим библиотекарем.

— Ничего особенного, леди Лантра. Разве что… Не попадалось ли вам что-нибудь о практическом применении силы Разрушения?

— Мм… — Библиотекарша ненадолго задумалась. — Попробуйте начать с трудов Вантарзини. Меня всегда радовал его конструктивный подход.

Нет, с работами Вантарзини он был уже знаком. Внимание председателя обратилось к тому разделу, который прежде был ему безразличен. Художественная литература. Почему бы нет?

Рассвет застал его за столом, заваленным книгами самого легкомысленного содержания. Как ни странно, но самым полным (из читанных Нантреком) описанием феномена Тьмы оказалась поэма, посвященная трагической любви молодого Разрушителя, вынужденного изгонять призрак своей возлюбленной с места ее гибели. Юноша превратил его в синюю розу, на которую ни у кого не поднялась рука. Призрак казался председателю самой близкой аналогией самотворящегося заклятия. Нантрек представил, чем будет пахнуть роза из нʼнода, и его передернуло. Подумать только, как были далеки от жизни Древние при всех своих чудесах!

Небольшим сюрпризом стало упоминание воздействия Тьмы не на магические артефакты, а на живые существа. По убеждению одного из авторов, барон Агнатик был превращен Темным адептом в вепря (председатель несколько раз перечел отрывок, чтобы убедиться в правильности перевода). Впрочем, признавалось, что барон и до превращения вполне соответствовал определению свиньи. Теории это не противоречило: внутренняя сущность Агнатика вполне могла быть звериной и без всякого Разрушения, достаточно было лишь скрепы снять. Был ли перед Нантреком образец художественного вымысла или причудливая реальность?

К Темным адептам взывали, когда надо было преодолеть непреодолимое — родовые проклятия, смертные клятвы, кровные узы. Результат не всегда был предсказуем: император Феллы хотел снять с наследного принца порчу, обрушившуюся на династию из-за не вполне благовидных поступков правителя. Принц исцелился, но одновременно полностью утратил желание властвовать и сбежал из дому с табором бродяг. Бог знает, что тогда произошло, но винить в произошедшем следовало скорее отца, чем Разрушителя.

Часы на Башне Магов отбили шесть, когда Нантрек понял, что совершенно не представляет, как будет проявлять себя Тьма.